ПСТБИ-Online

ЗАМЕТКИ ПО ПРАКТИЧЕСКОМУ БОГОСЛОВИЮ.

Моя двадцатилетняя жизнь в Церкви была не только приобретением знаний, (чтение церковной литературы, учеба в ПСТГУ), живой участью в церковной жизни (псаломщик, миссионерство и т.д.), духовного опыта, но и попыткой уразуметь, что сегодня здесь, то есть в Церковной ограде, происходит. Всякий, кто ищет спасения, сталкивается в Церкви с непонятным явлением – с одной стороны учение Церкви о каноничности, благодати, преображении, жертвенном служении, которые должны воплощаться в реальной жизни, а с другой – практически никакой христианской деятельности, которая из внутреннего содержания должна переходить во внешний ракурс, нигде не наблюдается, по крайней мере – в большинстве, то есть не происходит преображения общества. А это, в свою очередь, вызывает много недоумений.
Когда повсюду слышны призывы о какой-то деятельности Церкви и в Церкви, мне кажется, что все это не то какое-то дешевое пустословие, не то какие-то неуместные шутки. И вот почему.
Делание христианина в Церкви – это не только стяжание благодати Духа Святаго, не только преображение себя и своей деятельности, но и искусство прошмыгнуть между длинными золотыми воскрылиями риз клира в Царствие Небесное, который плотной катапетасмой закрывают в него вход. Вы спросите почему?
Отвечаю. За двадцать лет я не встречал в Церкви пастырей (о них приходилось только читать, слышать). Я знаю достаточно близко более тридцати священников, но ни один из них к такому понятию как пастырство, даже непричастен. У нас в городе два православных прихода, один греко-католический, один католический, есть евангелисты, свидетели Иеговы, по одному приходу у УАПЦ и УПЦ КП. Так вот, беседуя с настоятелями и адептами этих приходов о спасении, о Церкви, о социальном служении Церкви, можно сделать такие выводы: ни в одной из этих церквей, деноминаций, сект, и прочих религиозных группировок никто никакого понятия о христианстве не имеет. Но грустно смотреть на то, что самый низкий интеллект в этом плане именно в православных настоятелей, приходы которых выстроены по принципу тоталитарных сект: народ парализован проклятиями своих поводырей, анафемами, всеобщем отупением (Священное Писание практически никто не читает, даже настоятели, в каждой проповеди звучат ереси, святотатство за которые нужно лишать сана и анафематствовать, какая-то белиберда).
Чтобы понять, что это такое, приведу маленький пример, он может стать украшением рубрики церковного юмора, где в большей части стараются выразить церковное невежество «мирян» нежели их духовных наставников, хотя в невежестве мирян всегда прослеживается невежество их «пастырей». Итак, храм, праздник Рождества Предтечи и Крестителя Господня, Иоанна, звучит проповедь декана с сорокалетним «пастырским» стажем, который всегда любит бахвалиться, что за всю свою «пастырскую» жизнь прочитал не более 25 страниц какой-то церковной книжки, зато за каждым его шагом растут, как грибы, дома для его отпрысков.
«Христос посреди нас! Возлюбленные во Христе, братья и сестры. Сегодня мы с вами празднуем праздник Рождества Иоанна Крестителя, который жил в пустыне и питался диким медом. Вы думаете, что дикий мед так легко добыть? Нет, это весьма и весьма кропотливый труд. Когда-то, в древние времена, когда еще не было ульев, люди собирали мед в дуплах деревьев. И вот один человек, найдя в лесу такое дупло с медом, влез в него по самые уши и не смог оттуда выбраться, так как весь опух от укусов пчел и увяз в меду. Тут бы ему и помереть. Но к счастью к этому дереву пришел медведь и начал взбираться в дупло задницей вверх???!!!. Видит человек перед собой лохматый зад, который медведь пер в дупло. Ухватился он за патлы медвежьей задницы, а медведь от испугу как рванет вниз, так и вытащил с дупла опухшего и одуревшего от меда человека. С того времени люди начали делать ульи. Аминь».
Как Вы думаете, уважаемые всечестные отцы, братья и сестры, сможет ли этот человек-священник, «пастырь», привести народ Божий в Царствие Небесное? Может быть, если верить «богооткровенной» притче, часто рассказываемой духовенством за хмельным праздничным столом. «Как-то раз один мирянин увидел пьяного, вдрызг, священника, который лежал в канаве на обочине дороги. Проходя мимо, он с презрением подумал в своем сердце: «Вот, свинья лежит», и вдруг услышал глас с небес: «Свинья, но моя»».
Если провести параллели с тем, как учили о пастырях пророки, апостолы и святые отцы, то нынешняя притча все упраздняет и распахивает двери сходящей с небес вседозволенности для духовенства. Я не буду многословен, скажу лишь одно, не любят у нас в Церкви, ни Христа, ни человека, ни заповеди, ни знание, ни христианское благочестие. Все набито какой- то народной фольклорной дурью.
У нас есть села, которые «выдали на гора» по 300-400 священников. Вы думаете, эти люди стали священниками потому, что возжелали служить во славу Божью, на благо Церкви и для спасения своей души? Конечно, нет. Из района в областную «психушку» почти каждый день везут психа – это воздаяние за церковный бизнес, за то, что церковное делание превратили в дешевый фольклор.
У Вас повыгоняли монахов-эсхатологов, так они сюда, как вши, поналазили. На каждой горе и в ущелье скиты-дурдомы понастроили. Молятся Грозному, Сталину, Ленину, Чапаеву, читают акафисты Адольфу Гитлеру, воплощенному Христу, мученику от рук жидовских. Сегодняшнее православие определяется не жизнью во Христе, а ненавистью к «жидам» и борьбой с ИНН. Как объясняют местные «православные» клоуны: ««Евангелие сегодня не актуально». «Отче наш» и «Богородице Дево» – молитвы только для детей, а нужно читать акафисты, вот оно, истинное делание».
Скажите, пожалуйста, кто является начальником этой психушки? Возможен ли какой-то контроль над всем этим? Кто ответственен за все это? Народ ездит в леса к этим, одебелевшим от плача по царю, наставникам, как за святой водой.
Да, кстати, а Вам приходилось наблюдать «чайную церемонию» которую совершает священнослужитель на проскомидии? Приезжайте к нам. Это тоже этюд к Вашей рубрике «Юмор». Итак, проскомидия – это не приготовление к проскомидии, а уже сама проскомидия. «Открывает священник шкафчик и вынимает десяток бутылок вина. Открыл первую, нюхнул, закрыл. Открыл вторую, нюхнул, закрыл. И так по очереди все. Потом опять по кругу. Остановился на пятой. Поставил ее на столик. Посмотрел – не по центру. Выровнял. Отошел влево, посмотрел, подошел, подровнял. Отошел вправо, посмотрел, подровнял. Зашел сзади, посмотрел, подровнял. Взял чашу. Поставил… опять совершил те же процедуры. И так с каждой вещью. Полотенце на крючке может ровнять минут 15» В итоге проскомидия занимает полтора часа. Если иметь хорошо продвинутую аллегорическую мысль, то все это «благочестие» можно даже и даже облечь в евангельские формы-обряды: Вот Христос вышел на галилейскую проповедь, чаша передвинута – вот Он пошел в Десятиградие, чаша опять передвинута – вот Он вернулся. Вино всколыхнулось в чаше – это буря на галилейском озере и т.д. и т.п. маразм.
А Вам приходилось по полтора часа ждать прихода священнослужителя: заказывает богослужение на определенное время и только в это время выходит из своего дома. Конечно, каждый приход священника с таким опозданием – это тоже местное благочестие, ибо символизирует явление Христа народу, который «томится» (курево, анекдоты, пустословие) в ветхозаветном ожидании. При таком делании богослужение занимает 6-7 часов. На вопрос гостей, которые иногда появляются на приходе, что это он делает с народом, настоятель спокойно отвечает: «Они мне не строят дом, поэтому я их и морю». И это верно, ибо согласно с аскетическим деланием – томить надо того, кто меня томит.
Но самый интересный момент наблюдать, как православный священник правит «крестную дорогу». Храм набит до отказа. Все стоят с блокнотиками и книжечками. Пастырь испускает жалостные вопли, ему вторит толпа – это плач над раной от гвоздя на правой ноге Христа. Потом какое-то невнятное бормотание и новый вопль – это плач над раной на левой ноге Христа. Потом чтение каких-то непонятных текстов, говорят – это молитвы (творчество местных ксендзов). Если посмотреть со стороны на все это беснование, его почти невозможно отличить от сектантских райских ночей.
Весьма великим торжественным актом является кропление «пасхи, куличей, артоса». Так вот, когда-то, когда народное благочестие было связано безбожной властью, хлеб в корзине занимал главное место. Рядом ютились несколько яичек, хрен, соль, масло и кусочек колбаски. Сегодня, когда, так долго сдерживаемые религиозные чувства развязались, как мешок с горохом, приходится наблюдать совсем иную картину. Посредине корзины «пасочка» маленькая, маленькая, или маленький из теста агнец??!!, а вокруг них, как удавы, лежат колбасы, окорока, чуть не целое гузно хряка, заваленного в Страстную седмицу ревнивыми делателями, до сорока яиц, бутылка, а то и две, вина и прочие ингредиенты пасхальной трапезы, приводящей ревнивого постника к больничной койке. Ведь после капусты с картошкой и свеклы, которыми готовятся к встрече Воскресшего Христа, иного ожидать и не приходится. Так уж повелось: триумвират – священник, торгаш, доктор – крепко держат свою руку на религиозном народном пульсе. Недаром декан мне постоянно вдалбливает в мозги, – есть только две профессии, которые держат человека за горло – священник и врач.
Когда в храме совершается соборное служение и на проповедь выходят до десяти священнослужителей, все в расшитом золотом ризах, блестящих митрах, при всех наградах, народ разевает рты. Но когда разевают рты душпастыри и начинается проповедь, народ потихоньку выходит из храма – искусство слова никак не соответствует внешней помпе. Ведь испытанием их знаний никто не занимается (человек, окончивший семинарию и «получивший» через рукоположение дар учительства, больше не нуждается во внешнем учении). Хорошо сказал один маститый священник: «Когда выходишь на амвон для проповеди, мели, что взбредет, лишь делай так, чтоб толпа уверовала, что это все написано в Библии». Поэтому у нас о христианстве никто ничего и не знает. Не знают ни деды, не знали и их прадеды, а то деды из своей древности да и рассказали бы хоть что-нибудь. Но увы, молчат как повапленные гробы. Нет, нет, объективный формализм есть, есть храм, есть священник, есть богослужение, но нет субъективного восприятия. Народ не знает о внутреннем человеке. При опросе, никто не может ответить на элементарные вопросы. Нет прихода как семьи во Христе, все друг другу чужие. Нет евхаристического единства между клиром и народом. Священник ненаучен видеть в пасомых своих собратьев – он видит в них своих рабов: «Сколько у тебя голов сегодня на вечерне было»? – как колхозный голова обращается к своему собрату, священник, такому же колхознику, как и он сам (у них то по свиноферме).
На попытку организовать маленький приход на окраине города, и воплотить в нем учение Церкви, декан, в присутствии правящего Архиерея, заявил: «Вали отсюда, дабы я тебя не видел ближе, чем на 75 километров. Людей учить ничему не надо» (недаром за 20 лет в районе не появилось ни одного православного прихода, притом, что приходы раскольников и еретиков растут как грибы после дождя).
Я и повалил. Мне нравится идея «монастырь в миру». Для всех, кто стыкается с такими проблемами, а это почти повсеместно, это единственный выход. Я устроил свою жизнь по монастырскому принципу. Одно отличие – у меня нет «подвалов с повидлом», от которого тупеет ум.
А в Церкви, пока священники не станут христианами, о практическом богословии речи вести не стоит. Не нужно суетиться вокруг мирян с миссионерской проповедью, их некуда вести. Люди не верят наглым попам, извините за грубость, говорю как есть. В духовных учебных заведениях, если не обратят внимание на воспитание христианской личности, то знание устава тропарей и кондаков из человека сделает священника, требоисполнителя, но не пастыря и Церкви не созиждет. Священник как будто и призывает к христианской жизни, но как только человек начинает преображаться, он тут же становится неугоден. В Церкви практически нет активно верующих людей. Их выели отсюда, их и выедали всегда. Поэтому и в государстве в чести всегда холуи и дебилы. Покуда общество не уразумеет этого, оно всегда будет пьяной, отупевшей массой, готовой растерзать своих поводырей в любой миг.
Рукополагайте нормальных людей, организуйте альтернативные приходы, Не ждите на преображение закоренелого в беззакониях вышедшего из большевистского Египта, клира. Без нормальных священников всякое миссионерство бесплодно.
Хорошо что у Вас чучело Ленина не предают земле. Этот вечно молодой и живой памятник, всегда напоминающий нам о нашем одебелении и о том, что будет с нами, если пойдем прежним путем. Мир Вам. С христианской любовью, хотя и жестко написано, р.Б. Виктор.